Василий Ларионов: Путь зрителя от «Элли на маковом поле» до Баха — не такой длинный
Мы сейчас находимся на Красной пристани. В эту ледоходную погоду плохо верится, что через два месяца на музыкальной части «Белого июня» здесь будет 5 000 зрителей.
Я не устаю удивляться и радоваться тому факту, что, начиная с первого, каждый последующий фестиваль у нас крупнее предыдущего. О фестивале знают, фестиваль уже любят и ждут, зрителей и участников становится все больше. Поэтому ещё в прошлом году у нас возникла идея (но помешали обстоятельства) организовать в программе «Белого июня» не один музыкальный уикенд, а целых два: сделав музыкальное открытие и закрытие фестиваля. В результате в этом году мы запланировали два больших опен-эйра. Понимая, что всех желающих на площадь у Театра драмы вместить уже не получится, мы решили перенести музыкальную программу на сцену на Красной пристани — красивое, символическое для Архангельска место. В белые ночи здесь будет особенно атмосферно и музыкально. Открываем фестиваль 25 июня концертом архангельского симфонического оркестра, выступление которого станет кульминацией празднования Дня города. В подарок горожанам мы собираем полноценный концертный коллектив — в составе 45 оркестрантов и 5 солистов. Зрителей ждёт музыка отечественного и зарубежного кинематографа и шедевры советской и европейской эстрады 60-х — 80-х годов. А 2 июля — большой концерт закрытия фестиваля с очень ярким лайн-апом. В этом деле мы стараемся быть бескомпромиссными: музыкальная программа «Белого июня» — это никогда не один концерт, а всегда — формат полноценного музыкального фестиваля, когда друг за другом нон-стоп играют 5–6 исполнителей. И этот «Белый июнь» не будет исключением.
Как вы сейчас отбираете музыкантов на фестиваль? Что их объединяет?
Знаешь, всегда хочется скрасить наше суровое северное лето и пригласить музыкантов, которые играют теплую, светлую летнюю музыку. Поэтому нас ждет очень солнечный состав: группа «Маша Мария» исполняет, как она сама говорит, сказки о людях, которые стали песнями, питерская команда «Маркшейдер Кунст» играет фанк, ска и летнее регги, будут молодые звезды — группа «Сироткин», из старичков — группа «Альянс» и Найк Борзов. Он, кстати, приезжал на «Белый июнь» в 2020 году, но тогда на концерт пускали только по QR-кодам, а сейчас мы хотим «закрыть гештальт» — хотим, чтобы на Найка пришли все.Помимо этих двух опен-эйров мы придумали еще три ночных концерта в Кирхе
(прим. ред. — более полная афиша на vk.com/whitefestru).
«Белый июнь» начинался как региональный книжный фестиваль. И, думаю, ты согласишься, что русская музыка всегда была литературоцентричной. Текст песен является ли критерием отбора для вас?
Да, согласен: русская музыка — это почти всегда про текст, про слово. И для каждого «Белого июня» мы всегда стараемся придумать хотя бы одно произведение на стыке литературы и музыки. В этот раз это будет «Марлен и Ремарк» — совместный проект артистов Филармонии и актеров Архангельского театра драмы, взявший за основу любовную переписку Ремарка и Дитрих.
И, конечно, когда мы отбираем музыкантов на фестиваль, мы всегда смотрим, чтобы они говорили своим творчеством что-то новое и важное про себя, про всех нас, про время и про вечность. Например, «Элли на маковом поле», совсем молодая девушка из Волгограда, пишет пронзительные поэтические тексты родом будто из Серебряного века, которые задевают какие-то особые струны души.
Для нас также очень важно находить не самых известных и раскрученных, но талантливых и самобытных музыкантов, чтобы выступление на фестивале «Белый июнь» могло дать им «путёвку в жизнь» и импульс для развития их карьеры и творчества.
Чему сейчас посвящены тексты песен? Заметны какие-то тенденции? На мой взгляд, в тренде меланхолия и минимализм.
Самое главное наблюдение, и это надо с прискорбием отметить: российский музыкальный рынок сильно сузился и поредел за последнее время. А в качестве главного тренда мне видится уход в себя, эскапизм и внутренняя эмиграция. У каждого поколения обязан быть свой «музыкальный голос», манифестирующий основные болевые точки времени, говорящий от лица поколения и безусловно уважаемый большинством — голосами поколений были, например, Высоцкий, Кино и Земфира. Сейчас такого голоса нет. Все находятся на распутье, в замешательстве, в мучительном поиске — себя, ответов на главные вопросы. И именно отсюда самопогружение, самокопание, закрытые и заколоченные двери. Это всё очень сильно отражается на творчестве.
Наверное, поэтому в программе «Белого июня» много инди-музыки, музыки поиска и размышления.
Да, это музыка не такая ярко-жанрово выраженная, как академическая, рок, джаз и другие направления. Она — независимая, исследующая, ищущая. Эта музыка чаще всего симбиотическая, вбирающая и переосмысляющая все самое интересное из других жанров. А ещё во время недавнего отбора музыкантов на наш конкурс Arkhangelsk music search я отметил для себя любопытный тренд — обращение и возвращение к корням. Все музыканты представили исключительно проекты, связанные с современным прочтением северного народного музыкального творчества и наследия. Очень заметно, что стало важно в творчестве подчеркивать, откуда ты родом.
В программе «Белого июня» довольно много концертов, ориентированных на молодёжь. Даже ночные концерты в Кирхе. Похоже, что молодёжь захватила Кирху…
Слышу такие фразы с того момента, как стал директором Филармонии! Но это обман зрения. На самом деле почти 90% наших программ — это концерты в классическом понимании этого слова для нашей традиционной «академической» публики. Просто они воспринимаются как повседневная норма, а обращает на себя внимание что-то необычное, например, ночной концерт молодежной группы «Свидание» в Кирхе. И поэтому кажется, что у нас так всегда. Но нет, это очень небольшой процент, увы — хотелось бы даже больше. Ну, и потом, я думаю, что необычные события могут стать привлекающим фактором, точкой входа для непосвященных. Я сам заметил, что, когда молодые ребята приходят в Кирху, многие из них здесь вообще впервые: не знают, где гардероб, концертный зал, застывают в немом изумлении, когда видят орган. У меня есть надежда, что, побывав в первый раз, они придут потом еще. Таким образом, путь от «Элли на маковом поле», которая, к слову, по образованию академическая пианистка, до Баха — не такой длинный. А начинать с Баха очень сложно, необходимо готовить людей, особенно молодых. Мы это видим особенно наглядно по программам для младших школьников: современные дети совершенно по-иному воспринимают музыку.
Тогда давай поговорим про традиционную аудиторию и архангельский камерный ансамбль под управлением Владимира Онуфриева, вокруг которого сложилась непростая ситуация. Стоит ли его ждать в афише следующего сезона?
Ансамбль — неотъемлемая часть Филармонии. Он регулярно дает концерты как в Кирхе, так и на других площадках города, и даже выезжает на гастроли. Ансамбль сможет снова вернуть себе статус оркестра, только если у нас получится его укомплектовать недостающими музыкантами, то есть в нашем случае это означает: если нам удастся привлечь сюда талантливых музыкантов из других городов, чей уровень будет соответствовать требованиям и ожиданиям художественного руководителя ансамбля. Я в этот процесс не имею права ни вмешиваться, ни влиять на него: кого взять в ансамбль — решает только художественный руководитель.
Я уже много раз говорил про ситуацию с ансамблем и подчеркивал необходимость его сохранения, но, вместе с тем, хочу подчеркнуть и важность эксперимента, и расширения пространства творчества. Вот конкретный свежий пример. Я уверен, что та программа симфонического концерта, о которой я тебе рассказал и которую мы задумали исполнить на День города, не могла бы быть сыграна под управлением Владимира Онуфриева. Почему? Потому что Владимир Онуфриев — апологет академической традиции и сложной музыки. И что — теперь никогда не исполнять популярную классику, шедевры киномузыки и переложения классики рока?! Конечно, же играть! Это нужно и важно людям, простым и даже искушенным слушателям. Услышав, как звучит полноценный симфонический оркестр на Красной пристани, ощутив всю полифонию, объем и глубину, в следующий раз человек придет в Кирху, в том числе и на концерт камерного ансамбля. Иногда путь к Густаву Малеру и Доменико Скарлатти лежит через Эннио Морриконе, Андрея Петрова и Джона Леннона.
Конечно, мы в любом случае обязаны сохранять академическую культуру, а музыканты Филармонии должны чувствовать, что они востребованы в своей профессии. Еще раз акцентирую внимание — посмотрите нашу афишу, сколько там классики, сколько там традиции! Но мы смотрим на вещи и явления шире. Филармония — музыкальное сердце Севера, мы должны поддерживать любое живое музыкальное течение и любые формы живой музыкальной жизни. Я так чувствую, и я в это верю. А традиция… Как сказал тот же Малер: «Традиция — это передача огня, а не поклонение пеплу». +