Мульт-батл

Дмитрий: Чтобы понять, что мы с вами в чем-то близки, я должен сказать, что, помимо живописи и скульптуры, я делаю много книг, и больше 200 книг я сделал как иллюстратор. Как и многие мультипликаторы делают книги, так как иллюстрация и мультипликация в сущности достаточно связаны, поэтому у меня был и мультипликационный опыт.

Олег: Если сравнивать иллюстрацию и мультипликацию, какие у них, по-вашему, конкретные отличия?

Дмитрий: Мультипликация состоит из планов, всё рисуется отдельно. По живописи и графике книжная иллюстрация гораздо художественнее, чем мультипликационная, если, конечно, не считать работы Юрия Норштейна. Франческа Ярбусова — почти единственная в России.

Камила: Действительно, большинство приходит даже в анимацию совсем не сразу. У нас с Олегом совсем не профильное первое образование.

Дмитрий: Это происходит и из-за огромного количества возможностей переподготовки, онлайн курсов, 150 художественных институтов, новых художественных кафедр и курсов дизайна. Только кто на них будет преподавать? Откуда взять столько хороших художников?

Камила: Насколько я знаю, в Архангельской области уже три года работают над развитием детской мультипликации, и, естественно, начинают выделяться очень способные дети. Уже есть разработанный курс «Союзмультфильма», преподаватели, конечно же, тоже их.

Дмитрий: Не надо перескакивать через ступеньки. Если ребенок рисует, и у него есть талант — пусть рисует. Потом он сам определится, идти ему в мультипликацию или в монументальную живопись. Или не идти вообще никуда, что чаще всего случается. То, о чем вы говорите, — просто модное образование. Они еще рисовать не умеют, а уже мультипликаторы. На самом деле, то, что сделано детьми, всегда плохо. Потому что они не умеют. Дети вообще стали хуже рисовать — раньше я восхищался свободой в их рисунках, а теперь такого нет. Сейчас дети пишут крайне примитивно и зависимо от педагога. Мультфильм — то же самое, что книга: ты должен знать материальную культуру, среду, в которой всё это происходит — там бездна знаний и бездна опыта. У ребенка этого попросту нет. Он может просто поиграться во всё это.

Олег: Конечно, они играются в мультипликацию, но они же в детстве играют в машинки, пожарных, солдатиков и полицию, и это их заражает, и, возможно, они через эту игру себя реализуют в будущем.

Дмитрий: Я не говорю, что нельзя играть в анимацию, но мне кажется, что детям было бы интереснее играть на темы, которые им близки, и ощущать в этих темах свободу.

Олег: Свобода — это прекрасно, но они в этой свободе не поймут всю тяжесть процесса работы, который действительно сложный и долгий, требующий усидчивости, терпения и погружения.

Камила: Я бы хотела привести пример: сама я не из Москвы, а из небольшого подмосковного городка, и у нас не было возможностей для творческого развития. Мои родители вообще не представляли, что с творчеством можно связать свою жизнь. Мое мнение: очень хорошо, что здесь, очень далеко от Москвы, Санкт-Петербурга, Хабаровска и Воронежа, где существует анимация, у детей есть возможность хотя бы прикоснуться к мультипликации. У нас в команде есть девочка Маша, ей 15 лет, она хочет быть аниматором. На этом мультфильме она не просто работала, а вкалывала. Вкалывала с утра до ночи без выходных и праздников. Да, она занималась не своей анимацией и не своими героями, но она понимала их, и это совершенно не отбило у нее желания в дальнейшем войти в анимацию и там развиваться.

Олег: Может, и не надо гладить десятилетнего ребенка по головке, но можно сказать ему, что проект состоялся, но тебе нужно еще подтянуть некоторые вещи.

Дмитрий: И пусть он делает для себя мультяшки и получает от этого восторг, я тоже много снимал и делал мультфильмы просто для себя.

Камила: Да, наверное, самая замечательная вещь в искусстве — кайфовать от процесса.

Дмитрий: Искусство — это самый прекрасный из наркотиков и единственный наркотик, который может существовать в этой жизни. При этом искусство — дело очень серьезное, здесь важны дикая уверенность в себе и несгибаемость!

Опубликовано: 1 сентября 2024.