Интервью

Яна Вагнер
«Для счастья нужно много книг: я их ем.»

Беседовала — Наталья яницкая

Фото — Екатерина чащина

Яна Вагнер стала писателем почти случайно: серия постов в ЖЖ внезапно переросла в полноценный роман «Вонгозеро», опубликованный крупным издательством, номинированный на множество литературных премий, переведённый на дюжину языков, и, наконец, экранизированный. С тех пор прошло почти десять лет: появилось продолжение первой книги «Живые люди» и герметический детектив «Кто не спрятался», а сама Вагнер заняла довольно прочную позицию в мире профессиональных российских писателей. Творческий вечер с автором прошёл в Добролюбовке в рамках празднования 185-летнего юбилея библиотеки.

Наталья Яницкая: Яна, то, как ваш первый роман вышел в свет — мечта любого начинающего автора. Расскажите, пожалуйста, как посты в ЖЖ превратились в номинанта национальных книжных премий, на каком этапе и как на вас вышли издатели и литературные агенты?

Яна Вагнер: Роман «Вонгозеро» действительно получился из короткого текста, который я написала за один вечер и выложила в «Живом Журнале». Он и не задумывался, как начало романа, это была просто зарисовка, небольшая история. Но у неё сразу появилось довольно много читателей, и, спустя какое-то время, я написала ещё фрагмент, а за ним — следующий, и люди возвращались за продолжением, разговаривали со мной в комментариях, словом, нельзя было остановиться и бросить всё на полпути. А когда через год роман был закончен, я подружилась с литературным агентством «Банке, Гумен и Смирнова», которому он неожиданно понравился, и, спустя несколько месяцев, роман был опубликован в издательстве «Эксмо». Ну а дальше его перевели на шведский, решили снимать по нему фильм, словом, всё завертелось.

И, знаете, я не сказала бы, что это такая уж редкая история. Если вы напишете текст, который чего-то стоит, пусть даже дебютный, несовершенный, и приложится немного удачи, его обязательно заметят, и всё завертится.

Яницкая: «Вонгозеро», да и следующие две книги, переведены на большое количество языков. В каждой ли стране успех одинаков, и, если нет, от каких факторов это зависит?

Вагнер: В каждой стране дела у книг в самом деле складываются по-своему. В Швеции, например, на «Вонгозеро» вышло всего пять рецензий, и три из них были про Путина. А во Франции тиражи у меня чуть ли не больше, чем в России, и «Кто не спрятался» вышел на французском раньше, чем дома, роман начали переводить на следующий день после того, как я закончила рукопись. В Чехии очень неудачный был перевод, а в Словакии — отличный (я прочла оба), и они по-разному продавались. В Литве роман стал бестселлером, а на английском «Амазоне» уже полгода пылится один экземпляр, и я скоро сама его куплю, наверное. Не знаю, от чего это зависит: от совпадения текста с читателем, от переводчика, от издателя. Я всего три романа написала, мне трудно пока судить. Спросите меня ещё раз лет через двадцать, может быть, я лучше в этом разберусь.

 

Экранизация — это одновременно и большая радость, и серьёзное испытание. Трудно удержаться от ревности

 

Яницкая: Не каждому успешному автору удаётся увидеть экранизацию собственной книги. Как ощущения? Хотелось кричать «всё было не так»?

Вагнер: И до сих пор хочется. Экранизация — это одновременно и большая радость, и серьёзное испытание. Трудно удержаться от ревности, когда твоя собственная история перестаёт тебе принадлежать. В кино совершенно другой набор инструментов, другой язык и, главное, решения там принимают другие люди: сценарист, режиссёр, продюсер. Персонажи меняются, исчезают, добавляются новые, любимые сюжетные линии идут под нож, а ты заламываешь руки и кричишь: «Погодите, всё было не так!» Поэтому мало кто из писателей доволен экранизациями своих книг, и это нормально, я готова обнять каждого. И всё же возможность увидеть, как придуманные тобой люди ходят и разговаривают — редкое счастье и большое искушение, от которого очень трудно отказаться. Почти никто и не отказывается поэтому.

Яницкая: У вас есть собственный писательский ритуал? Сели утром в кабинете и пишете до полдника, не вставая, или записываете обрывки мыслей в блокнот по ночам?

Вагнер: У меня нет чёткого графика, нет специальных «рабочих часов». Я бы и рада запираться в кабинете и заставлять домашних ходить на цыпочках всякий раз, как нахлынет желание поработать. Но у меня дом, семья, сад и две больших собаки, и, значит, мой день состоит из множества мелких дел, которые не всегда можно отложить. Роман романом, но без ужина грустно, а пол сам себя не вымоет. И потом мне, правда, лучше пишется, когда в доме чистые полы, не знаю, отчего. Я страшно не люблю, когда писателей делят на мужчин и женщин, в 21-м веке это идиотское разделение, устаревшее. Но тут, и правда, что-то женское: прежде, чем заняться делом, мне надо мир привести в порядок, понимаете? Чтобы посуда была вымыта, цветы политы, любимые накормлены. Так что пишу я не в кабинете (хотя он у меня теперь есть), а за кухонным столом. И чаще всего по ночам, когда все спят.

 

Яницкая: Вы приехали в Архангельск в рамках юбилейных мероприятий библиотеки имени Добролюбова. Библиотеки вообще играют какую-то роль в вашей жизни?

Вагнер: Моя бабушка много лет проработала в «Ленинке», и маленькой я прочла весь детский фонд от корки до корки. Читала я быстро, а хорошие детские книги очень трудно было достать, так что, если бы не библиотека, моим родителям пришлось бы нелегко. После школы я и сама год работала в детской библиотеке недалеко от дома, словом, библиотеки мне хорошо знакомы и понятны, мне там всегда уютно. Теперь, конечно, я, скорее, прихожу туда, чтобы встретиться с читателями, а книги покупаю.

Яницкая: Нравятся ли вам только бумажные книги с их пресловутым уютом, запахом страниц и прочим? Или электронные тоже подходят?

Вагнер: Бумажные книги очень люблю, мне досталась в наследство семейная библиотека моего прадеда, подписные издания, многотомные собрания сочинений. Это настоящее сокровище, но эти книги не возьмёшь на пляж, не положишь перед собой на стол за обедом, не сунешь небрежно в сумку. И поэтому я всё чаще читаю электронные, а когда нет времени читать глазами, я их слушаю. Сейчас появилось невероятное количество прекрасно начитанных аудиокниг, которые можно слушать, пока вы стоите в пробке, моете посуду или даже ходите за грибами. Для счастья мне нужно много книг, можно сказать, я их ем, и поэтому аудиокниги для меня — просто необходимость теперь, иначе я ничего бы не успевала.

Яницкая: Яна, о чём вам писать сложнее всего?

Вагнер: Сложнее всего писать правду, конечно. Чтобы тексты получались живые, нельзя сочинять, притворяться и «делать красиво», придётся рассказывать, как есть. И эта степень откровенности некомфортная, почти невозможная в обычном разговоре с незнакомцами: необходимое условие, чтобы между автором и читателем проскочила искра и возникла связь. Без откровенности просто не получится связи. И автор очень, конечно, в этот момент беззащитен, но иначе нельзя.

Яницкая: Каждого писателя спрашивают о его источниках вдохновения. У вас такие есть? Вы вообще вдохновение как явление признаёте?

Вагнер: Главный источник — это чужие книги, конечно. Любимые, гениальные, от которых мороз по коже, и захватывает дух, написанные сто лет назад или каким-нибудь талантливым современником Господи-как-он-это-делает и Я-так-никогда-не-напишу. Зависть — могучий двигатель прогресса, и её не нужно стесняться. Большим настоящим художникам завидовать не зазорно, наоборот, это серьёзное топливо для работы, и здорово поднимает планку.

Яницкая: Яна, когда же нам ждать следующую вашу книгу?

Вагнер: Я очень медленно пишу. Очень. Медленно. И, чем дальше, тем медленнее, так что никаких сроков. Кажется, я придумала следующую историю, но не до конца, так что пока нечего записывать, надо ещё подождать.