Алексей Агранович: «TikТok и YouTube — это тоже кино»

Алексей, вы продюсер фестиваля «Край света», не раз занимались церемонией награждения «Кинотавра». Я, когда слышу слово «кинофестиваль», сразу представляю красную ковровую дорожку, приезжих звезд, фотосессии и прочую обертку. Для вас, что такое фестиваль?

Знаете, например, фестиваль «Край света» очень скуп на обертку. Да, у нас есть свой дизайн, мы напоминаем о своем присутствии в городе, но светская часть с ее красными дорожками, VIP-зонами… нет, это не про «Край света». Насколько я знаю, это точно и не про местный Arctic Open. Это мне нравится. Если делать хорошую обертку — это очень дорогая история, и мне кажется, лучше эти деньги направить на что-то действительно нужное и полезное внутри фестиваля. Например, показать больше фильмов или провести образовательные программы. Какая там красная дорожка?! Такие фестивали — это рабочие площадки, мы здесь ничего не продаем, ни себя, ни идеи, даже фильмы не продаем, наоборот, на фестивале каждый фильм — это повод для разговоров, для размышлений. Выпендриваться надо где-то в другом месте, но я это вообще не очень люблю.

Значит, главная задача — это показать фильмы как можно большему количеству зрителей и услышать их мнение?

Главная задача — чтобы как можно больше людей начали самостоятельно мыслить, чтобы люди объединялись в сообщества, группы и с помощью культурных инструментов пытались решать те проблемы, которые стоят перед ними здесь и сейчас. Поэтому проект «Край света» задуман круглогодичным. Это не значит, что у нас круглогодичные показы фильмов, но в течение года активны сообщества, мастерские, творческие образования самых разных направлений: продюсерские, дизайнерские, операторские. Планируем так же выстроить это и в Архангельске.

Алексей, поделитесь инсайдом, как и почему выбирают города в качестве съемочной площадки? Знаю, что в Европе этим занимаются мэрии городов: кто только Вуди Аллена не спонсировал, чтобы он снял фильм, то в Барселоне, то в Париже. У нас такая практика существует?

Такая практика, безусловно, есть, и в некоторых регионах она крайне успешна. В качестве примера могу привести Калининградскую область, где я ставил очень много съемок. Есть такая институция «Кинокомиссия» — это большая организация, которая существует, чтобы представлять территорию как съемочную площадку для интересующихся продюсеров и кинематографистов из разных стран мира. Архангельская область в этом смысле регион очень интересный, поскольку у нее есть своя природная уникальность. При этом она находится не на таком большом удалении от культурных и кинематографических центров России, как, например, Сахалин. Мы очень много сил потратили на то, чтобы такая система там начала работать, но так и не свершилось. Это во многом связано с тем, что там очень частая смена администрации, руководства, губернаторов. А то, что мы делаем, невозможно без очень плотного союза с государством, с областной администрацией. Плюс на Сахалине нужно работать больше не с российскими кинематографическими центрами, а с корейскими, японскими, китайскими. Такая кинокомиссия действует и во Владивостоке, и в Ульяновске, не говоря уж о том, что есть в Петербурге и в Москве.

А что может заинтересовать эту кинокомиссию — пейзажи, техническое оснащение, люди?

Кинокомиссия описывает территорию как съемочную площадку. Во-первых, это, конечно, природные особенности территории, которые кажутся интересными и уникальными, это городские локации. Человек говорит: «Я хочу снимать фильм. Я из Москвы, у меня огромный проект. Он у меня должен происходить где-то в северных краях». Я вспоминаю про Архангельск, нахожу сайт кинокомиссии, связываюсь с ними, получаю портфолио территории. Во-вторых, это инфраструктура. Я узнаю, что с электричеством в том месте, которое мне понравилось, какие есть кинематографические ресурсы, например, я могу не вести сюда какую-то технику, потому что она здесь есть, есть какие-то люди, которые могут выполнять работу на съемочной площадке. Один из самых существенных аргументов, который работает за то, чтобы я приехал сюда снимать фильм, — это так называемый институт рибейтов. Это когда областной бюджет возвращает продюсеру часть денег, которую он потратил здесь на производство этого фильма. Это работает во всем мире. Часто администрация не понимает, зачем это: к нам приехали, потратили деньги, заплатили с этих денег налоги, а мы часть этих налогов, а иногда большую часть, возвращаем продюсеру. В чем экономический смысл? А он в том, что сюда все равно приезжает большая структура, которая тратит здесь деньги, поддерживает разные секторы экономики, усиливает имидж территории.

Вспоминается пример сравнительно недалекого от вас места — Териберки. После того как Звягинцев работал над «Левиафаном», там сняли еще целый ряд фильмов, проходят какие-то фестивали… Появилась другая жизнь. За счет того, что происходит серьезный культурный процесс, в него оказываются вовлечены различные люди, они остаются здесь, начинают инвестировать в какие-то другие проекты и так далее, то есть выгоды очень много у разных людей и разных институций.

Вот, вы вспомнили «Левиафан» Звягинцева, на фестивале Arctic Open было представлено скандинавское кино, сейчас выходит много скандинавских сериалов. Любопытно, что Север в кино — это почти всегда про мрак, хтонь и депрессию. Как же это может положительно сыграть на туристическую привлекательность региона?

Я не уверен в том, что для того, чтобы в человеке возник интерес к той или иной стране или территории, для этого необходимо показать ее открыточно. Фильм — это немножко про другое, это про дух, про энергию места. В прошлом году я на фестивале Arctic Open смотрел исландский фильм «Белые братья», где все действия происходят в маленькой исландской деревне, которая существует вокруг известкового завода, и там все белое из-за того, что покрыто известкой. И это интригует, притягивает… Люди, которые там живут, их система взаимоотношений, музыка, которую я слышу, язык, и да, этот странный белый мир, покрытый известковым налетом. Я туда хочу, мне интересно понять, что это за страна, в которой есть и это, и то, что я вижу в рекламных роликах.

Когда человек выходит из самолета, он зачастую не видит этой открытки, которую ему обещали…

Конечно! А с чем сталкивается человек? Он сталкивается с культурной средой. Культурная среда, она везде: в аэропорту, в такси, в ресторане, в гостинице, на улице — где угодно. Люди на самом деле едут за этим, многие, конечно, фотографируются с достопримечательностями… Но в основном едут и за уникальностью не только визуальной, но и культурной. Наша глобальная цель — чтобы приезжали на кинофестиваль. Есть, например, кинофестивали в Норвегии, в городке, где 20 тысяч человек. Туда едут со всего мира. Там нет Помпеи, там нет развалин или каких-то уникальных храмов. Это маленькие, северные по нашим меркам деревушки, но туда едут и едут. Ничем не отличаются с точки зрения географии и возможностей от Архангельской области. Просто так придумано. Создан миф в хорошем смысле слова.

Алексей, вы не первый раз в Архангельске, были в 2020 году в жюри Arctic Open. Для вас Архангельск — это уже раскрытая карта?

Нет, конечно. Многое предстоит узнать… Мне будет очень интересно поработать с местной мифологией в Архангельске. Я не так часто здесь бываю, но почти все, что я слышу про Архангельск, связано либо с историей, либо с тем, что эта территория — часть Севера, часть этой непростой природы. Но есть ощущение, что этой мифологии нет в сегодняшней жизни горожан. И я понимаю, что она спрятана: у каждого из людей, которые здесь живут, есть своя легенда про город. И одна из задач проекта «Край света» в том, чтобы люди начали эти истории рассказывать с помощью кинематографического языка. Такое описание очень важно для вас, людей, живущих не в центре России. Такие люди обычно редко сталкиваются с описанием собственной жизни. То, что они видят с экрана, редко похоже на ту жизнь, которую они ведут каждый день. И, возможно, если ваша жизнь будет описана, будет проще что-то изменить. Мы привыкли винить всех вокруг: власти, климат, мировое правительство, ковид — есть на кого свалить. Как будто от нас ничего не зависит?! На самом деле еще как зависит! И это очень действенный навык: попробовать снять на камеру своего восприятия то, что видишь и чувствуешь, и рассмотреть любое обстоятельство с разных сторон, поискать точку гармонии, точку интереса. Такой навык помогает делать жизнь интереснее, а как только человеку становится интересно жить, то жизнь меняется. Зарплата не меняется, а жизнь меняется, а может, и зарплата меняется в результате. Центр жизни там, где ты живешь. Восприятие человека так устроено, что он в центре, а вокруг него всё остальное. А люди, живущие как бы в провинции, живут с ощущением, что жизнь где-то там и ты вне жизни… Время жизни идет, оно проходит, а человек живет с ощущением, что настоящее где-то там, зачастую и уезжает туда: находит себя и там, но не всегда. А жизнь — она здесь, все с этого должно начинаться.

Но согласитесь, в таком убеждении, что центр жизни в Москве, помогает и кинематограф. Все равно основные площадки — это Москва, Санкт-Петербург, именно их стиль жизни мы видим с экранов.

Нужно самим снимать кино. Фестиваль «Край света» как раз про это. Помимо того что нужно продавать свою территорию как съемочную площадку, сдавать ее в аренду и извлекать ­какие-то дивиденды, еще нужно создавать свое собственное культурное пространство, самим снимать. Сейчас все изменилось: полнометражные фильмы в кино — это такая редкость. Куча короткометражных, каких-то малых форм, TikTok — это тоже кино. YouТube — это тоже кино. Вообще все, что рассказывается с помощью движущихся картинок — это кино, и с этой точки зрения, кино вытеснило литературу сейчас, мы все меньше читаем и все больше смотрим. Это новый язык. Это не просто искусство (Тарковский, Сакуров и т. д.), но это еще и наша с вами ежедневная жизнь. Чем лучше ты этим языком владеешь, тем ты лучше встроен в сегодняшнюю жизнь.

В каком формате «Край света» появится в Архангельске?

Это будет «Край света. Arctic Open», мы не поглощаем местный фестиваль, это взаимовыгодное слияние. Если ничего не изменится, то со следующего года мы начнем работу. Начнут работать мастерские, творческие лаборатории: но в какой последовательности и направленности, мы пока не знаем. Это все еще предстоит определить вместе с командой Arctic Open, администрацией региона, кинематографистами. Вот скажем, «Край света» в Калининграде полностью посвящен проблемам подростков. В нем есть одна конкурсная программа, которая включает в себя десять фильмов, они и соревнуются друг с другом. Существует тема этой конкурсной программы — это жизнь подростков или жизнь глазами подростков. Ее судят три жюри, жюри профессиональное, как и везде, естественно, жюри подростковое, жюри учительское. В конце фестиваля профессионалов, учителей и подростков на абсолютно равных правах собирают в замкнутое пространство, запирают там. И пока они не договорятся о призерах, их оттуда не выпускают. Это крайне увлекательное зрелище! А на Сахалине, например, мы сделали продюсерскую мастерскую для подростков. И они придумали совершенно фантастическую вещь — свой фестиваль «Игра света». Это международный кинофестиваль, ­видеоконтент которого производит человек не старше 17 лет! Это маленькие документальные фильмы, анимация, видео-арт. Когда ребята начали работать со всем этим, им пришло около 600 тысяч заявок со всего мира! Это же дико интересно, потому что ребята все сами сделали и придумали. Да, мы им помогли, у них появился навык, и на следующий год они сделали уже большую программу про буллинг. Поэтому, как развернется эта история у вас, еще предстоит продумать.

Алексей, с пандемией появилось большое количество новых цифровых платформ. Мало кто смотрит кино в кинотеатре сейчас. Правда ли, что пошел настоящий прорыв в этом плане?

Да, это так. Понимаете, это эволюция, мы сейчас вообще находимся, с моей точки зрения, в эволюционном скачке. Меняется все: от самого человека до всех привычных институций. Институт кинотеатра, с моей точки зрения, уже практически ушел или совсем скоро уйдет и будет равен лунопарку. Это будет как аттракцион — ты пришел туда, там тебя быстро чем-то сетевым покормили, попкорном или гамбургером, 8D включили, везде шум, все летает, ты вышел, и у тебя ощущение, как прокатился на американских горках. Отлично, здорово, прекрасно. К месту, где человек соприкасается с кинематографом, как с искусством, это имеет мало отношения. Таких кинозалов осталось считанные единицы в стране и в мире, на самом деле, их не так много. А платформа — это цифровой мир, цифровая вселенная, там все по-другому, там не нужны кинотеатры, так же, как и не нужны таксопарки. Все уже по-другому работает. А в нашей стране платформа — это территория относительной свободы высказывания, потому что ты не покажешь по телевизору фильм, который честно рассказывает о реалиях жизни разных людей, конечно, молодежь туда и идет. Хотя сейчас пытаются регламентировать и их, и там пытаются расставить так называемые красные линии. Это реальность, с которой мы имеем дело. Конечно, платформа дает доступ к такому объему видеоконтента…

Да… и как тут разобраться? Подписаться на все?

Нужно понимать, что стоимость вашего контакта с любой платформой помесячно примерно равна стоимости одного похода в кинотеатр. Вы уже купили билет и целый месяц, 24 часа в сутки, можете смотреть все что угодно практически. Да, платформ много, я подписан на многие, хотя у меня практически нет времени смотреть. Плюс, это сокращает и упрощает доступ вам как автора к ­аудитории: из-за того что появилось так много платформ, сейчас огромный запрос на контент. По Москве и Петербургу ходят охотники, они ищут, как приведений, уникальный контент. Поэтому ты можешь жить в Архангельске, хоть на Камчатке, хоть где угодно: если у тебя есть удивительная, классная идея, у тебя шансов сегодня в разы больше, чем 20 и даже 10 лет назад

На платформе KION выходит сериал «Чиновница», где вы сыграли одну из главных ролей. Работа уже закончена, да?

Да, давно, мы сняли еще летом 2020 года. Еще скоро выходит сериал «В Бореньке чего-то нет», перед этим вышел очень важный для меня сериал «Пингвины моей мамы» и так далее. У меня в последнее время много всего повыходило.

И как вы все успеваете?

Я не знаю. Как-то успеваю… может, в ущерб качеству… Я не знаю, как бросить «Край света» и как уйти из него, потому что это детище, придуманное мною с моими коллегами, единомышленниками. Сейчас театр, скоро съемки начнутся… Но бросить… нет, рука не поднимается. +

В 2021 году кинопоказы на ARCTIC OPEN посетили 5540 человек. Всего 131 сеанс.

После каждого фильма проходили творческие встречи и обсуждения с модераторами, режиссерами, продюсерами, актерами. Состоялось восемь онлайн встреч.

В мероприятиях деловой программы поучаствовали 260 человек. Зрители посмотрели 56 фильмов конкурсной и внеконкурсной программы из России, Канады, Дании, Швеции, Норвегии, США, Финляндии, Исландии, Германии, Турции, Португалии, Франции, Польши и Гренландии