Митя Алешковский

Митя Алешковский

Председатель совета благотворительного фонда «Нужна помощь». Фотограф, общественный деятель и волонтёр. В 2012 году, во время наводнения в Крымске, был одним из координаторов отправки гуманитарной помощи. Вернувшись в Москву, бросил карьеру фотожурналиста и организовал собственный благотворительный проект. В 2013 году, во время наводнения на Дальнем Востоке, создал волонтёрский проект Amur13.ru, С 2015 года — директор информационного портала «Такие дела».

Николай Солодников

Журналист, идеолог и основатель «Открытой библиотеки», представитель Фонда литературного музея Бродского. Суть проекта «Открытая библиотека. Диалоги» — диалоги на остроактуальные темы. «Открытая библиотека» известна организацией дискуссий, мастер-классов, лекций с участием лучших русскоязычных спикеров от Людмилы Улицкой и Ирины Прохоровой до Александра Сокурова и Андрея Аствацатуров. Женат, пятеро детей.

Василий: Попробуем. Ваша история, можно ли сказать, что это столичная история, если бы это в регионе, ничего бы подобного никогда не получилось? Например, мы с Женей четыре года назад пытались сделать просветительские, и образовательные, и благотворительные проекты. Создали центр «Футурист», работали на гранты и российские, и зарубежные. Ни копейки государственных денег не было. И эта история закончилась именно потому, что никакой поддержки со стороны государства у нас не было. А сейчас, когда я стал директором филармонии, а Женя стал директором Северного морского музея, мы многие вещи можем реализовывать, во-первых, потому что нам дают такую возможность, во-вторых, у нас запал не пропал. Без государства, мы поняли, в провинции ничего сделать нельзя.

Митя: Давайте определимся, что такое «государство», потому что вы, очевидно, произнося слово «государство», подразумеваете слово «власть». А я подразумеваю некоторый институт, в который входят и общество, и власть, который управляется обществом, направляется от имени общества. Да, государство позволяет реализовать и в регионах, и в федеральном масштабе любые проекты, я в этом абсолютно уверен. В этом и есть будущее. Это самая устойчивая конструкция для развития любых проектов. То есть именно поддержка настоящих граждан, настоящего общества, поддержка физических лиц, юридических лиц, властных структур — неважно, любых организаций. Иностранных структур, бизнес — структур — да плевать. Главное, что на сегодняшний день я не вижу препятствий для того, чтобы горы сворачивать. Конечно, политическая конъюнктура в нашей стране серьёзнейшая, и это риск. Большая политическая конъюнктура, потому что ты можешь перейти не тому дорогу, сказать не то слово — и всё схлопнется. Но при этом я вижу огромное количество результатов, которых добиваются общественные проекты по всей стране. Даже волонтёрские проекты, не зарегистрированные нигде, добиваются таких результатов, которые не снились никому. Я своими глазами видел, как волонтёры построили настоящий дорожный мост в Крымске. Без единого документа. Я, будучи волонтёром на Дальнем Востоке, организовывал регулярную доставку гуманитарной помощи из Жуковского в Благовещенск на ИЛ-76 без единого документа. Это возможно? Любой сейчас скажет: «Нет! Митя, ты что, дурак, что ли?» А вот нет, возможно, доказано на опыте. Поэтому я утверждаю: препятствий непреодолимых — нет. Есть сложности, безусловно. Межличностное недопонимание, политическая конъюнктура, но всё это решаемо.

Евгений: Почему ты выбрал путь свободного общественника, а не устроился в какой-нибудь фонд?

Митя: Я руковожу благотворительным фондом, который занимается развитием других благотворительных фондов. По сути, наша миссия — это развитие благотворительности в России и повышение её профессионализации и эффективности организаций, которые занимаются решением социальных проблем. Мы фонд фондов. Мы фонд, который меняет системную ситуацию в России, мы работаем со всеми частями общества, которые вовлечены в процесс именно системного решения социальных проблем с обществом, с частными донорами, с бизнесом, с властными структурами, со средствами массовой информации и так далее.

Евгений: Ты сам это придумал? Это всё с Крымска началось?

Митя: Это результат долгих размышлений, эволюционное решение. Изначально это была просто журналистская идея и история соединения нескольких журналистов. Как раз в Крымске мы увидели, что можем просто свернуть любые горы, если мы начнём объединяться и если мы начнём вместе давить в одну точку. Оказалось, что мы можем сделать куда больше. На сегодняшний день наш фонд поддерживает больше ста проектов по всей стране и у нас больше 80 000 подопечных. То есть мы очень крупная организация. И при этом у нас нет никаких крупных бизнес-доноров, нас поддерживают обычные люди средним ежемесячным пожертвованием в триста рублей.

Василий: Митя, а такая организация могла появиться в провинции, которая потом разрослась бы, захватила бы другие регионы и приобрела федеральный масштаб и размах?

Митя: Конечно. Я вообще не вижу никаких проблем, и есть примеры организаций, которые из регионов вырастают до федерального масштаба. И есть примеры организаций, некоммерческих, общественных, которые решают серьёзнейшие социальные проблемы именно с поддержкой общества.

Евгений: Успех от лидера как-то зависит? Появился Митя Алешковский условно в Пскове, всё пошло, дерево начало расти из Пскова.

Митя: В Пскове, кстати, есть чудеснейший центр лечебной педагогики, которого просто нигде, кроме Москвы, нет. К вопросу о Пскове. Появление подобных организаций возможно где угодно. Но! Давайте всё-таки спустимся с небес на землю. Есть мировой рейтинг развития благотворительности, судя по нему, на сегодняшний день Россия находится где-то между Венесуэллой и Конго. Мы всегда на последних местах этого рейтинга. У нас есть организации высочайшего мирового качества и развития, скажем, фонд «Подари жизнь», фонд «Вера», фонд Константина Хабенского и так далее. В Советском Союзе не было ни благотворительности, ни общественности. Сейчас мы в самом начале пути, мы даже не в первом классе, мы в подготовительной группе. Пятьдесят процентов благотворительных фондов в Москве, ещё двадцать в Питере и дальше тонким слоем размазано по стране. Может, один-два фонда есть в регионе. Часто это либо церковь, либо жена губернатора, которой надо чем-то заняться…

Евгений: Николай, если российская благотворительность только в начале пути, то твой проект «Открытая библиотека. Диалоги» существует уже довольно давно, и вы уже умудрились вступить в конфликт с государством…

Николай Солодников: Я думаю, что это можно точнее назвать «недопониманием».

Евгений: Из-за этого «недопонимания» ты переехал в Ригу?

Николай: Да.

Евгений: Вы с чем это связываете? С тем, что государство не понимает сути вашей деятельности или с каким-то, может быть, акцентом в вашей деятельности, который для него политически не правилен?

Николай: Я думаю, что история государства в нашей стране — это история человека. Чем больше живу, тем больше в этом убеждаюсь. Нет никакой единой системы власти. Нет никакой истории общества или истории государства. Есть история человека, отдельно взятого чиновника, например. Если бы «Диалоги» гипотетически проходили не в Петербурге, а в Архангельске — не было бы никакого недопонимания. Мы просто оказались в том месте, в то время… Василий мне рассказывал про Архангельск, про то, как здесь существуют культурные институции, какие взаимоотношения с региональной властью. У нас в стране 80 с лишним регионов, и везде эти уникальные взаимоотношения… В этом и есть настоящий федерализм, которого нам не хватает, но вот он есть, правда, в таком стихийном виде.

Евгений: Как вы выбираете героев ваших «Диалогов»?

Николай: Исключительно из собственного…

Евгений: Вкуса?

Николай: Я бы не назвал это «вкусом». Как Бродский говорил: «Вкус бывает только у портных». Наши герои — это люди, с которыми ты здесь и сейчас можешь поговорить о том, что тебя волнует. Поговорить о том, о чём думают мои товарищи, о чём переживают мои сограждане… «Диалоги» — это попытка найти голоса, которые именно здесь и сейчас необходимы.

Василий: Вопрос и к Николаю, и к Мите. Скажите, какова была ваша персональная мотивация заниматься вашими проектами?

Митя: Мной движет азарт. Я понимаю, какие возможности передо мной открыты. 80 000 человек получают помощь благодаря нашему фонду, благодаря нашему порталу. Хм, клёво! А 180 можно сделать? Да? А можно решить все проблемы? А можно сделать так, чтобы в каждом городе был свой благотворительный фонд, который будет решать эти проблемы? А можно сделать так, чтобы везде были такие общественные организации? А можно миллион людей вовлечь в этот процесс?

Евгений: То есть планки нет никакой вообще, да? Закончишь с России – перейдёшь на Конго, там будешь решать проблемы?

Митя: Ну да, я и сейчас, в принципе, не против… Я просто не могу понять, как можно ничего не делать в ситуации, когда на каждой улице, в каждом доме есть лежачий инвалид, которого полностью не обеспечивают. Как можно в этой ситуации нормально существовать и проходить мимо. Ну ты человек или нет? Ты сам можешь оказаться на этой койке в любой момент. Как можно ничего не делать, когда за Уралом нет ни одного детского хосписа? В Москве нет детского хосписа, так, между прочим. Понимаете? Российский детский дом – это даже не тюрьма, это концентрационный лагерь по условиям содержания, потому что в тюрьму ты попадаешь за поступок, а в концентрационный лагерь ты попадаешь по факту рождения. Ты не такой родился. И ты ходишь в детском доме в туалет по расписанию, у тебя есть бирка на одежде, инвентаризационный номер, ты ходишь строем, у тебя нет личного пространства – три-четыре человека в камере живёт, ты подвергаешься физическим страданиям, потому что сто процентов детей, которые попадают в маленьком возрасте в детские дома, проходят через так называемую «депревацию», а это страшнейший период развития ребёнка, когда ему необходим близкий взрослый человек, а у него его нет! Я перечислять эти проблемы могу вечно. Когда у нас такое количество проблем в стране, я не вижу возможным стоять в стороне и никак в этом не принимать участия. Я хочу решать их системно, я не хочу решать одну проблему, я хочу решать много, я хочу изменить будущее своей страны для своих детей, для чужих детей, для всех, кто будет жить в этой стране. И я вижу возможность это делать. Я буду это делать, пока я вижу эту возможность, и, даже когда не будет такой возможности, я буду стараться это делать.

Василий: Николай, а у тебя какая история?

Николай: Я про «Диалоги» сейчас думаю следующее – представьте: человеческое лицо, нарисованное на песке, смывает волной, и лица нет, его надо нарисовать заново. Вот, мне кажется, мы сейчас оказались в той точке, когда нет ни лица и нет умения говорить, нет умения слышать и слушать друг друга, самое главное – нет желания. «Диалоги» сейчас по миллиметру на нашем участке пляжа пытаются нарисовать новое лицо человека. Часто мне кажется, что совершенно не важно, о чём идёт разговор в рамках «Диалогов». Порой кажется, что мы можем просто молча посидеть все вместе полтора часа и разойтись. Иногда молчание говорит больше, чем слова. Принцип изначально был такой, чтобы ни в коем случае не получился клуб, в котором кто-то может быть похожий на тебя. Вуди Аллен говорил: «Я бы никогда не хотел быть членом такого клуба». Вот я эту максиму помню всегда. Удовольствие, радость общения человеческого, которая даже не имеет какой-то конечной цели.

Василий: Знаете, такое английское выражение «preach to the converted», когда ты доказываешь что-то тому, кому не надо ничего доказывать. Один и тот же круг приятных людей… Формат интеллигентских кухонных посиделок, где ты точно знаешь, что тебя не побьют (смеётся). Мы сталкиваемся в регионах с этим постоянно. Мы знаем круг нашего зрителя в библиотеке, в музее, в филармонии, в театре. Чаще всего, это одни и те же люди, расширить круг участников ужасно сложно. В твоём проекте, Николай, нет такой проблемы?

Николай: Мы «хождением в народ» не занимаемся. Я не народник — я и есть народ. Я себя никогда от народа ни интеллектуально, ни ментально, ни эмоционально не отделял. Я родился в маленьком городе Демидове Смоленской области. Физически не находясь там, я головой, сердцем, душой провинциал. Я не оцениваю слушателей «Диалогов» как зрителей. Мы просто в одной точке оказались вместе по какому-то поводу.

Митя: Кстати, у нас абсолютно та же самая ситуация. Мы совершенно не разделяем людей. Нас всё время хотят разделить по принципам политическим, по экономическим, по взглядам на религию, на сексуальную ориентацию — вообще на всё, что угодно. Мы стараемся объединять всех на каких-то общечеловеческих ценностях. Например, человеческая жизнь есть высшая ценность.

Евгений: Общество сейчас всё больше и больше погружается в состояние «холивара», это очень модно и как бы трендово выяснять, против кого мы будем дружить.

Василий: Вы сознательно от этого уходите в ваших проектах?

Митя: Ну конечно! Я не могу ответить за Колю, но мы, конечно же, объединяем людей против разделения… Будем дружить против разделения, потому что у нас общие проблемы.

Евгений: Получается, что в большой степени оба ваши проекта просветительские, да?

Николай: Александр Сакуров гениально сказал, что просвещение – это про свет. Надо заниматься просвещением, потому что во тьме происходят самые страшные вещи.

Митя: А Эйнштейн сказал, дополню цитатами из великих (смеётся), что ни одна проблема не решается на том уровне осознания, на котором она возникает. Поэтому для того, чтобы решить проблемы в России, мы должны сделать шаг вперёд. Шаг вверх.