Владимир Резицкий

Этот текст был написан Владимиром Резицким в 1997 году, но опубликован только после его смерти в 2004 году в книге «Владимир Резицкий. Соло». Здесь очень чувствуется тот бешеный ритм и нерв, с которым жил Владимир Петрович, как он буквально ценой собственного здоровья вытягивал каждый фестиваль, особенно в конце 90-х — начале 2000-х годов. Музыку и живое творчество в его жизни всё больше стали вытеснять поиск денег и бесконечная «орговка». Неслучайно в последние годы он часто повторял: «Я ухожу. В музыку».

---

Первый фестиваль был запрещён Архангельским обкомом партии. Письмом-протестом членов джаз-клуба запрет был снят. Первые фестивали частично финансировались музыкантами Архангельска, работающими в ресторанах. Первые пять фестивалей были фестивалями энтузиастов Архангельска и СССР.

Архангельск в то время не был джазовым городом в традиционном понимании, то есть с постоянно функционирующим джаз-клубом, фестивалями, концертами. Это сейчас Архангельск — джазовая точка на карте мира. Говорю об этом с гордостью, так как джаз — это одно из самых значительных явлений культуры ХХ столетия, и весь мир готовится к празднованию 100-летия джаза.

Вторая джазовая пятилетка стала международной, и фесты стали частично финансироваться сначала профсоюзами, затем областной администрацией, мэрией, спонсорами-меценатами.

• 

• 

На девятом фестивале в 1991 году по моему предложению губернатор Павел Николаевич Балакшин сделал приём гостей и участников феста, и шёл разговор о новых для нас формах организации фестивалей, а именно: налоговая политика по отношению к спонсорам, музыкальный туризм, фест-транзит, создание фондов, гранты и т. д. И на десятый фестиваль в 1992 году я ожидал 100 туристов из многих стран мира. С каждого туриста по 500 долларов, итого 50 000 долларов, как видите, солидный взнос. Но этому проекту не суждено было сбыться — в стране началась вакханалия обогащения за счёт государства, теплоходы «Татария» и «Буковина» были проданы. Чтобы сохранить туристов, мы договорились с турфирмой в Мурманске о фрахте большого теплохода. Но директор турфирмы оказался пройдохой, он уступил этот теплоход скандинавам на более выгодных условиях и ушёл в отпуск, не поставив нас в известность. Я был в шоке: времени в обрез. С большим трудом договорились с Мурманским пароходством о фрахте небольшого комфортабельного теплохода. 

Помог Павел Николаевич Балакшин, он переговорил с мурманским губернатором. Фестиваль был спасён, потому что круиз на теплоходе на Соловки — визитная карточка архангельского феста. Ну, во-первых, фестивалей в мире много, и по техническому оснащению, и по финансовым возможностям они превосходят архангельский фестиваль, и каждый из них имеет своё лицо.

А архангельский фестиваль я не представляю без Соловков. Это мощная энергия моря и Соловков, поездка на теплоходе на Соловки — это форма оплаты артистам вместо гонорара или частичного возмещения. Это творческая мастерская, позволяющая рождаться новым идеям, проектам, составам и т. д. И самое главное — в мире мало таких фестивалей, как архангельский, так как они в основном концертного типа (день приезда, выступление, отъезд). Такая форма не позволяет музыкантам быть вместе, а теплоход на Соловки позволяет. Поэтому, забегая вперёд, скажу, что архангельский фестиваль стал одним из лучших фестов в мире не по финансовым возможностям, не по техническому оснащению, а по духовности.

Так завершился десятилетний цикл фестиваля «Дни джаза» в Архангельске 1982–1992 годов, состоящий из двух пятилетних циклов. Первую пятилетку мы пробивали, убеждали, доказывали и провели на энтузиазме. Вторая пятилетка, уже международная, финансировалась всем миром, но основная тяжесть работы легла на плечи организатора. Тот факт, что в 1992 году праздновался ещё один юбилей — 20-летие JGA — и я как руководитель не имел возможности заниматься творческим процессом задолго до фестиваля и во время фестиваля, заставил меня поставить точку на десятилетнем цикле фестиваля. Поэтому я предложил в 1993 году властям области и городу альтернативу: или я уезжаю в Америку, или мы вместе делаем новый цикл — пять лет фестивалей, — и город и область становятся финансовыми устроителями цикла. Власти сказали: «Давай», — и с 1994 года новый цикл «поехал». 

В 1994 году областная администрация и мэрия, помимо финансового обеспечения фестиваля (правда, через месяц после проведения фестиваля), дали ещё и кредит (беспроцентный, 50 миллионов), но опять же не за полгода до фестиваля, как я просил, а за месяц. Да и спонсоры стали отказывать: на дворе 1994-й, «сами, понимаешь ли…». Вот тут-то мне стало не до творчества, пришлось эти кредиты в фестиваль бухнуть. Но нашлись добрые люди, по-новому, значит, будут спонсоры. Я кредиты вернул фирме «Спорт», и она с ними стала работать, таким образом два фестиваля 1994—1995 годов были спасены и кредиты возвращены. Честь и хвала фирме «Спорт».

В 1995 году мэр Герасимов, пообещав заранее 200 миллионов на развитие АГКЦ, так и не дал. Жаль, что я не взял гарантийное письмо мэра на покупку светового пульта в магазине Москвы. Театр из Москвы, работавший на фестивале, был поставлен в жуткие условия, так как 90% творчества зависело от тончайшей световой палитры. Поэтому на фестиваль не приехал известный театр из Швейцарии, так как я не смог дать подтверждения наличия световой аппаратуры, которую обещал привезти мэр Герасимов для АГКЦ, для его развития, чтобы «дворец» мог сам постепенно зарабатывать.

А в 1996 году ещё интереснее. Хотя фестиваль и включили в бюджет города, но потом мне сказали, что бумаг, свидетельствующих о включении в бюджет, не оказалось. Хотя Валерий Иосифович Синицкий и подтвердил факт долевого участия в размере 100 миллионов на пресс-конференции. Мне пришлось за три дня до фестиваля в кабинете у Герасимова опять выступать в роли Чапаева. В итоге я получил 30 миллионов взаимозачётами, остальные 70 миллионов я так и «не видел и не слышал».

Что касается 1997 года, то эта «опупея» разворачивается перед вашими глазами, ушами, носами и прочими органами. Так что подробности — в следующих сериях «мыльной оперы», если вы, конечно, захотите…

Архангельский фестиваль стал одним из лучших фестов в мире не по финансовым возможностям, не по техническому оснащению, а по духовности