Олег Юданов

Архангелогородец Олег Юданов — один из самых ярких новоджазовых барабанщиков России, мастер импровизации. Он начинал в легендарной джаз-группе «Архангельск», но довольно быстро вырос в самостоятельного художника, много играющего в разных составах и проектах с участием известных музыкантов: Сергея Манукяна, Владимира Миллера, гитариста Тима Дорофеева, пианиста Игоря Володина и тенор-саксофониста Василия Катышева, «Круглого Бенда» Алексея Круглова. Перечислять составы и имена можно так же долго, как и называть пластинки, изданные с его участием.

---

Олег Константинович, наша книга посвящена 40-летию архангельского джаза, но отсчёт ведёт от первого фестиваля «Дни джаза», но мы же понимаем, что архангельскому джазу далеко не сорок. В связи с этим вопрос: как для вас начался архангельский джаз и что вы вкладываете в это понятие?

Оно для меня существует в связке с группой «Архангельск», потому что я был у истоков этого коллектива. Там был костяк из трёх человек: Туров, но как вокалист, а не пианист, Резицкий на саксофоне, и я на ударных. И этот костяк всё время сохранялся, и вокруг него что-то происходило, что-то менялось. Прошло через группу очень много людей. Я даже одно время никого и не запоминал. Мы работали в ресторане, репетировали без конца, потом начались концерты, выезды, гастроли. Поэтому как таковой большой картиной жизни архангельского джаза я не владел. Да и сейчас не владею. У меня есть свой мир, мне этого достаточно.

И сейчас он выходит за пределы Архангельска?

Да, у меня же очень много музыкальных событий. В последнее время это притормозилось из-за пандемии. А когда наш квартет Тима Дорофеева занял первое место в конкурсе «Квартет 4×4» на канале «Культура», я много времени посвящал этому проекту. Однако я не теряю связи с Лёшей Кругловым, с Леонидом Винцкевичем и многими другими музыкантами. Как-то контрабасист Юрий Иванушкин сказал: «Олег, я не знаю такого другого музыканта, чтобы жил бы за 1000 км от Москвы и при этом постоянно играл со всеми московскими музыкантами».

Вы подтверждаете идею о том, что творческому человеку неважно, где  жить географически, а важно жить в искусстве.

Если помогает тебе географическое положение в твоём творчестве, то важно, а если ты способен возбуждаться, не только присутствуя где-то, а даже отсутствуя, то неважно.

Вам представляется, начало джазовой жизни в Архангельске связано в первую очередь с джаз-группой «Архангельск» и с личностью Резицкого, т. е. это начало 70-х годов?

Да, примерно так. В 1968-м меня призвали в ансамбль архангельского Дома офицеров, а до этого я жил в Северодвинске и там, ходя на репетиции со своим отцом в тамошний Дом офицеров, в какой-то момент познакомился с Владимиром Резицким. Он там служил в оркестре. И я как любой мальчишка мимо барабанов пройти не мог. Как перерыв — я садился и чего-то там тарахтел. И однажды он подходит ко мне и говорит: «Чего ты едва стучишь? Давай, ходи занимайся. Потом по-настоящему играть будешь». И действительно мне разрешили приходить днём, когда не было репетиций, и заниматься.

Я приходил, слушал и смотрел, как играют в оркестре. Меня эта музыка так захватывала, «Голос Америки» тогда слушал… Постепенно стал играть в ансамбле на танцах. Тарасов ещё тогда не уехал из Архангельска, и вместе с Резицким и другими архангельскими музыкантами они создали эстрадный ансамбль «Золотица» при Архангельской филармонии. Там им разрешали играть только две-три пьесы джазовых, но в большей степени блюз и популярную музыку. А то, что хотел всегда играть Резицкий, начали мы только в кафе «Золотица» в 1970 году, когда я уже демобилизовался. Вот тогда уже стали заниматься настоящей музыкой. Мы не только «снимали» чужое, мы уже тогда пробовали свой взгляд на произведение, развивали идею. Или вообще просто своё играли.

Вот существовала группа, был город, кафе «Золотица», «Юбилейный», «Север». Что-то же было вокруг, я имею в виду — сообщество, тусовка? Было же джазовое отделение музыкального училища?

Не было тогда никакого отделения — ни джазового, ни эстрадного, никакого. И слава богу. Я счастлив, что окончил оркестровое отделение. Я был первый выпускник по классу ударных. Не было педагога. Борис Иванович Парышев, кларнетист, понял, что нужно открывать отделение, потому что есть симфонический оркестр, есть народный, духовой. Барабанщиков нет профессиональных. Остальные музыканты играют, а барабанщика такого, чтоб сыграл партию, как положено, работал с дирижёром — нет. И он открыл.

Вспомним 1982 год. Как пришла эта идея создать джазовый фестиваль и зачем?

Во-первых, фестиваль — это праздник! Потом, это способ занять себя ещё какой-то музыкальной идеей. На фестиваль ты приглашаешь музыкантов, значит, получаешь ответное приглашение. Я даже никогда не задумывался, зачем нужен фестиваль… Мне кажется, это так естественно. Группа «Архангельск» много ездила на разные фестивали и на «Осенних ритмах» в Ленинграде бывала много раз. Архангельский фестиваль, конечно, потом вырос в такое масштабное, значимое мероприятие. Незабываемые поездки на пароходе на Соловки! Конечно, это привлекало многих, и очереди стояли, чтобы попасть к нам. Сначала наши советские артисты, потом иностранцы.

Для вас самое важное в фестивале — это коллаборации?

Это варево музыкальное, творческое, джем-сейшены. Для нас это было открытие. Это сейчас я могу себе позволить не ходить на джем-сейшены, а тогда это было откровение, пульс жизни!

Какие вспоминаются выступления раннего фестивального периода, которые особенно запомнились? Какие-то совместные, может быть?

Чтобы выделить что-то конкретное – нет. Но тут надо сказать такую вещь, что у нас с Володей Резицким всегда были отношения сложные… Он был человек авторитарный, но по-другому и быть не могло, очень многое нужно было тащить на своих плечах.

И тем не менее вы каким-то образом 23 года умудрялись быть в одном составе.

Так вот и я, когда что-то происходило, думал, что не могу больше, надо уходить, но потом я понимал, что пусть мне не нравилась половина того, что делали, но я знаю, что там были пять минут такого полёта, ради которого я возвращался обратно. И поэтому что-то конкретное вспомнить трудно. Мне главнее были эти пять минут, а где я их играю — неважно.

Как вам кажется, почему джазовые фестивали продолжают жить в Архангельске? Это благодаря конкретным людям или потому, что это уже стало настолько органично для города, что просто не может исчезнуть?

И то, и другое. Это стало органичным, потому что одной из столиц джаза в советское время был Архангельск. Именно благодаря фестивалю. Фестиваль при Резицком разросся очень мощно, хотя он и пытался сделать его чисто авангардным. Он был весомым, престижным.

Надо учесть, что тогда было не так много информации, выбора. А тут за одно посещение ты можешь услышать три-четыре коллектива, да каких. И очень важно, что это нужно тому человеку, который занимается этим. Формальный подход убьёт всё это дело. Как любой музыкант занимается музыкой, потому что это ему надо. Это во вторую очередь уже — зрителю, слушателю, а в первую очередь — тебе самому. Как писатель не может не писать, так и музыкант должен играть.

Вы помимо жизни творческой в Архангельске, очень много везде ездите и играете в самых разных проектах. Что самое интересное для вас?

Я иногда позволяю себе отказываться, когда я не вижу смысла моего участия, но главное, что будучи опытным музыкантом, я всегда испытываю радость и страсть каждый раз, когда сажусь за установку. Поэтому сложно выделить кого-то одного. Недавно, например, в Норвегии вышел альбом «Точка доступа», в нём участвовали я, Слава Ганелин, Алексей Круглов. Этот диск вошёл в десятку лучших джазовых записей мира за 2021 год по версии авторитетных американского и английского джазовых журналов. Вообще, на сегодняшний день у меня записано около 50 дисков с разными музыкантами.

Мы не только «снимали» чужое, мы уже тогда пробовали свой взгляд на произведение, развивали идею